В владениях Степана Шешковского побывали и смутьян-дворянин Колычев, и сподвижники путчиста Мировича, и сторонники «княжны Таракановой», и организаторы «чумного бунта» в Москве (эпидемией воспользовались те же московские раскольники, разбивавшие церкви и убившие архиепископа Амвросия, их розыск затем и вели посланцы из Тайной канцелярии в Москве). В 1772 году сюда доставили с Дона атамана донских казаков [...]

По традиции российских монархов, выждав некоторую паузу после своего не самого законного воцарения на троне через труп мужа, а также посулив некоторые послабления, Екатерина перешла к очередной политике закручивания гаек в империи под нужды своей личной абсолютной власти. Она, как и Петр I, имеет немало заслуг в усилении Российской империи и расширении ее территории, но [...]

Следствие по делу самого Пугачева, в отличие от долгого расследования о пугачевском мятеже, в целом длилось не так уж долго. Перед Шешковским, кстати говоря, императрица еще в Санкт-Петербурге строго поставила генеральную задачу: «маркиз Пугачев» не должен умереть от пыток во время допросов. Здесь дело не в гуманности, просто опять же нужна была его публичная казнь, [...]

Возможно, были и другие протоколы допросов Пугачева и его ближайших сподвижников-атаманов (Шигаева, Перфильева, Падурова, Творогова, Зарубина и др.), где подробно уточнялась предыстория пугачевского бунта и выяснялась роль каждого из его организаторов, но до нас эта документы за давностью лет не дошли. Или, как предполагают некоторые исследователи пугачевщины, сознательно засекречены еще при Екатерине, а затем уничтожены. [...]

Пугачева везли через российские города под стражей, а затем поместили для следствия на Московском монетном дворе. Помню, как в детстве меня очень удивляло, отчего такого важного государственного подследственного не везли сразу в столицу или хотя бы не поместили по приезде в Москву в одну из тюрем, которых в старой столице России тогда уже имелось несколько. [...]

Следствие по делу о мятеже Пугачева стало во времена Екатерины самым масштабным примером политического следствия Тайной канцелярии. Да и за всю историю работы этой спецслужбы в романовской империи это многотомное дело является рекордным по размаху и по количеству охваченным им лиц. Ничего удивительного, ведь речь не о группе дворцовых заговорщиков или мятежных гвардейцев. Мятеж, на [...]

Особенно усердствовал в своей работе против недругов Екатерины Великой ее «первый инквизитор» империи Степан Шешковский, глава Тайной канцелярии, известный мастер заплечных дел, напоминавший Ромодановского и Ушакова. Сын коломенского полицмейстера и выходец из рода гродненских польских шляхтичей, он с молодых лет служил в Тайной канцелярии. Был сначала протоколистом при ее руководителе князе Ушакове, записывая показания арестованных, [...]

Контроль за работой Тайной канцелярии Екатерина возложила на генерал-прокурора империи Александра Ивановича Глебова, ставшего связующим звеном между императрицей на троне и ее тайной полицией. Глебову поручалось самому определять, начинать ли Тайной работу по очередному доносу, разбираться ли ему с ним самому или сразу отмести донос.     Должность генерал-прокурора при Сенате, занимавшегося вопросами контроля за [...]

Третий вариант Тайной канцелярии заметно отличался от первого, еще петровского образца. Отчасти он стал более приближенным к европейским стандартам по сравнению с петровской и аннинской версиями Тайной канцелярии. Как Екатерина свои пьесы сопровождала сноской «в подражание Шекспиру», так и ее Тайная канцелярия некоторые черты заимствовала у франко-германских образцов организации еще стихийного тайного сыска. Во всяком [...]