Открытие новых жизненных связей и закономерностей
Открытие новых жизненных связей и закономерностей
Кроме того, образ, созданный Е. Диордиевым, мог действительно показаться «пессимистическим» в те годы, когда под оптимизмом нередко подразумевали бодряческую освобожденность от обязанности мыслить и фантастическую легкость преодоления всех препятствий. «Подчеркнуть оптимизм» советовал Е. Диордиеву и рецензент газеты «Казахстанская правда». Но сам актер понимал, что дальнейшее углубление характера Астрова надо искать не в определении степени его оптимизма а в более полном и точном постижении одухотворенного поэтического реализма Чехова.
Бережным и вдумчивым проникновением в авторский замысел отличалась работа В. Харламовой над образом Елены Андреевны. Актриса отказалась от взгляда на нее, как на хищницу, разрушающую чужое счастье, (а именно так трактовался этот характер в некоторых книгах о Чехове в те годы). Для актрисы более важным было стремление показать безволие Елены Андреевны, ее робость, пассивность, боязнь решительного поступка, что и составляет общественную тему этого образа.
Умение передавать в обыденном, прозаическом поведении героев чеховских пьес скрытую, но подлинную поэзию и мужество нелегко давалось актерам. Это была первая встреча театра с чеховской драматургией. Был сделан только первый шаг в разгадывании ее секретов. К сожалению, затем театр долгие годы не обращался к пьесам Чехова и актерам не представлялась возможность закрепить в других чеховских спектаклях то, что было завоевано в постановке пьесы «Дядя Ваня».
Но зато эта первая встреча с драматургией Чехова многому научила актеров. И это не могло не сказаться на их творческом методе. Образы Чехова требовали не пассивной, не фотографической простоты и естественности, не просто жизненных, а образных и аналитических соответствий, которые не самоцель, а лишь средство к органическому открытию новых жизненных связей и закономерностей.
Репертуарные пристрастия главного режиссера
В работе над чеховскими ролями актеры убеждались, что поиски своего творческого лица, своей самобытности лежат не в выработке оригинальной актерской манеры и виртуозном владении своим темпераментом, а в необходимости всегда, в каждой новой роли стремиться к постижению жизненных противоречий. Это был самый верный путь в борьбе со сценическими штампами, так как никакая технологическая задача их преодоления не разрешима без глубокого и последовательного освоения содержания классической пьесы.
Репертуарные пристрастия главного режиссера многое определяли в идейно-художественных исканиях театра исследуемого периода. Так, в середине 50-х годов, когда в театре наблюдалось кратковременное оживление «сатирического» жанра, Я. Штейн обратился к комедиям «Гибель Помпеева» Н. Вирты и «Раки» С. Михалкова. Современная сатирическая комедия, как известно, идет довольно широко в эти годы, например: «Камни в печени» А. Макаенка, «Не называя фамилий» В. Минко. Но театр отказывается от этих пьес, а поставленные комедии Н. Вирты и С. Михалкова не удержались в репертуаре. Разноречивые оценки зрителей вызвала комедия «Гибель Помпеева». Несогласие с актерскими трактовками ряда ролей в спектакле «Раки» выразил рецензент «Казахстанской правды». Режиссер, оригинально поставивший в 1952 году «Ревизора» Н. Гоголя, не находит интересных сатирических ходов при обращении к схематичным и несовершенным произведениям современной сатиры. Критика отмечает только отдельные актерские удачи, в частности Люцию у Н. Трофимовой.
Неглубоким сатирическим комедиям Я. Штейн предпочитает лирические комедии и даже водевили: «В сиреневом саду» Ц. Солодаря, «Роковое наследство» Л. Шейнина, «Девицы-красавицы» А. Симукова и т. д., которые ставятся, как правило, в конце сезона, весной и привлекают широкого зрителя.
Оставьте комментарий!
Вы должны быть авторизированы чтобы оставлять комментарии.